Элемент не найден
Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» был подписан Президентом 28 июля 2012 года.
Закон перенес клевету из числа административных правонарушений в ряд уголовных преступлений: административная статья о клевете (5.60 КоАП) утратила силу, а в Уголовный кодекс была включена новая статья 128.1.
Авторы законопроекта в пояснительной записке утверждали, что необходимо повысить уровень защиты граждан от распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство, при этом ссылаясь на иностранный опыт: по их словам, «правопорядки практически всех стран мира устанавливают уголовную ответственность за клевету». На деле же закон о клевете применяется против региональных активистов и журналистов, выступающих с критикой местной власти.
Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации». Принят Государственной Думой 13 июля 2012 года, одобрен Советом Федерации 18 июля 2012 года, подписан Президентом 28 июля 2012 года.
Закон перенес клевету из числа административных правонарушений в ряд уголовных преступлений: административная статья о клевете (5.60 КоАП) утратила силу, а в Уголовный кодекс была включена новая статья 128.1. Штраф за «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию» был увеличен с 1-2 тысяч рублей для граждан или 200-300 тысяч для юридических лиц до 500 тысяч рублей, появилась также возможность наложения обязательных работ (до 160 часов). Для случаев клеветы в публичных выступлениях или в СМИ наказание выросло с 3-5 тысяч штрафа для граждан или 300-500 тысяч для юридических лиц до 5 миллионов рублей или до 480 часов обязательных работ.
В Уголовный кодекс была перенесена также статья о клевете в отношении судей, присяжных заседателей, судебных приставов, прокуроров и следователей. Максимальный штраф за нее в редакции новой уголовной статьи 298.1 составил 2 миллиона рублей — по сравнению с 3-5 тысячами административного штрафа для граждан или 100-300 тысячами штрафа для юридических лиц в утратившей силу административной статье (17.16 КоАП).
Помимо увеличения наказания, сам факт признания клеветы преступлением означает, среди прочего, возможность избрания меры пресечения на период следствия и рассмотрения дела в суде, а также последующее сохранение судимости и связанных с нею ограничений (недопуск к определенным должностям, отказы в выезде за границу, получении виз и банковских кредитов).
Законопроект был разработан в начале третьего президентского срока президента Путина и стал одним из череды законов, направленных на ужесточение ответственности за протестную активность и критику власти: одновременно была резко увеличена ответственность за участие в несогласованных массовых мероприятиях, введены санкции для некоммерческих организаций с иностранным финансированием и появилась возможность внесудебных блокировок сайтов по закону «О защите детей от информации».
Авторы законопроекта в пояснительной записке утверждали, что необходимо повысить уровень защиты граждан от распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство, при этом ссылаясь на иностранный опыт: по их словам, «правопорядки практически всех стран мира устанавливают уголовную ответственность за клевету».
Инициатива «Единой России» вызвала критику в других фракциях Госдумы: представители КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» заявили, что возвращение в Уголовный кодекс статьи о клевете направлено против политических оппонентов власти. Против инициативы выступили и многочисленные журналисты, которые в течение недели с момента внесения законопроекта до его рассмотрения в третьем чтении распространяли в Интернете петицию, в которой подчеркивалось, что от обвинений в клевете страдают прежде всего региональные журналисты и блогеры, критикующие чиновников и представителей власти, даже в тех случаях, когда распространяемые сведения не являются заведомо ложными. Петицию подписали чуть более двух тысяч человек.
Закон о криминализации клеветы был принят всего через полгода после исключения соответствующей статьи из Уголовного кодекса по инициативе президента Дмитрия Медведева. У Верховного суда РФ, несколькими месяцами ранее поддержавшего медведевскую гуманизацию уголовного законодательства, при рассмотрении нового законопроекта «замечаний принципиального характера не имелось». Одобрило законопроект и правительство во главе с Дмитрием Медведевым. Депутаты от «Единой России» Крашенинников, Яровая, Вяткин, выступившие с новой инициативой, ранее голосовали за декриминализацию клеветы.
Необходимость возвращения статьи о клевете в Уголовный кодекс авторы инициативы объясняли тем, что санкции, предусмотренные административной статьей, «представляются неэффективными». Между тем очевидно, что через несколько месяцев после появления административной статьи ее эффективность оценить невозможно.
При этом штрафы, предусмотренные новой уголовной статьей, значительно превосходят не только наказания по действовавшей в течение нескольких месяцев административной статье о клевете, но также и санкции по статье 129 УК, действовавшей еще до декриминализации клеветы: если ранее максимальный штраф составлял 300 тысяч рублей, то теперь — пять миллионов.
В отличие от уголовной нормы, действовавшей до декабря 2011 года, новая не предполагает такого наказания, как ограничение или лишение свободы. Однако это видимое смягчение является лишь формальным: в 2012 году суды приговорили к лишению свободы менее 2% осужденных за клевету, а самым распространенным наказанием и ранее был штраф (он применялся в более 85% случаев, даже чаще, чем при рассмотрении дел по новой статье о клевете).
Таким образом, уголовная ответственность за клевету, отмененная при Медведеве, не только была возвращена, но стала более суровой.
Российское законодательство предусматривает достаточный инструментарий для защиты чести и достоинства граждан. Закрепленное в Конституции право на защиту чести и доброго имени раскрывается в Гражданском кодексе (статья 152 ГК) и законе о СМИ (статья 43), согласно которым гражданин вправе требовать по суду как опровержения сведений, порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию, включая информацию, опубликованную в СМИ, так и финансового возмещения морального вреда.
Кроме того, Уголовный кодекс предусматривает наказание вплоть до двух лет лишения свободы за «незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации» (статья 137 УК «Нарушение неприкосновенности частной жизни»).
Во введенной законом уголовной статье клевета определяется через крайне широкое и неконкретное понятие «сведения».
При этом не учитывается позиция Европейского суда по правам человека и постановление Пленума Верховного суда РФ о судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, направленное как раз на разрешение противоречий между национальным законодательством и международными обязательствами России, согласно которым следует различать утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения и убеждения, которые являются выражением субъективного мнения и взглядов человека и не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности. В новой редакции уголовной статьи о клевете это различие не оговорено, что предоставляет широкие возможности для ее произвольной интерпретации и злоупотреблений при ее применении.
Кроме того, новая уголовная норма предусматривает отдельное наказание за «клевету, соединенную с обвинением лица в совершении преступления сексуального характера». Между тем правовое определение понятию «преступления сексуального характера» российским законодательством не предусмотрено.
Закон вводит наказание за «клевету о том, что лицо страдает заболеванием, представляющим опасность для окружающих», к которым относятся, в частности, ВИЧ, малярия, гепатит B и C, туберкулез и другие (в первой версии законопроекта речь шла о «болезнях, вызывающих отвращение»). Тем самым фактически признается, что сведения о наличии такого заболевания порочат честь и достоинство человека и могут быть поставлены в один ряд с обвинением в совершении преступления или в неэтичном поведении. Этот противоречит гарантированному Конституцией принципу о равенстве всех перед законом и российскому законодательству, запрещающему дискриминацию граждан на основании наличия у них заболеваний, и грозит развитием социальной нетерпимости и дальнейшей социальной изоляцией тяжело больных людей.
Закон направлен на неоправданное ограничение свободы слова и права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.
Наиболее суровое наказание новая уголовная статья предусматривает за «клевету, соединенную с обвинением человека в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления» (то есть преступления, караемые лишением свободы на срок более 5 лет) — до 5 миллионов рублей штрафа или до 480 часов обязательных работ. Поскольку к тяжким преступлениям относятся многочисленные должностные преступления, под угрозой максимального наказания по статье о клевете оказываются журналисты, проводящие расследования деятельности чиновников.
Это прямо противоречит принятой Советом Европы Декларации о свободе политической дискуссии в СМИ и позиции Пленума Верховного суда РФ, согласно которым журналисты вправе ставить под сомнение и критиковать действия должностных лиц. «Политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ, — говорится в постановлении Пленума Верховного суда. — Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий».
Закон о клевете применяется против региональных активистов и журналистов, выступающих с критикой местной власти. В июле 2013 года суд приговорил активиста Левого фронта Павла Толмачева к 80 часам обязательных работ за выступление на митинге, в котором он критиковал главу Марий Эл Леонида Маркелова: по мнению активиста, губернатор связан с криминальными кругами и виновен в совершении ряда преступлений. В Саратове летом 2015 года против журналиста Сергея Вилкова было возбуждено дело о клевете по заявлению депутата местной Думы Сергея Курихина, про деятельность которого Вилков не раз писал в издании «Общественное мнение» и в своих соцсетях. Уголовное дело стало предлогом для обысков и изъятия оргтехники у журналиста и дома, и в редакции.
Криминализация клеветы дает возможность и для запугивания или превентивных мер. Например, 10 сентября 2015 года в Ижевске во время согласованного пикета был задержан руководитель регионального отделения «Партии Прогресса» Тимофей Клабуков за плакат с портретом ижевского мэра Александра Ушакова и надписью: «Плюю на мнение жителей. Что хочу, то и подписываю». Впоследствии мэр потребовал проверить плакат и активиста на предмет нарушения закона о клевете.
Закон о криминализации клеветы нередко становится инструментом запугивания и давления как на журналистов и блогеров, так и на политических активистов и представителей оппозиции. В случае возбуждения дела им грозит не только наказание (в большинстве случаев незначительное по сравнению с обычными уголовными санкциями), но также продолжительный процесс следствия и судебного разбирательства, включая допросы, обыски и сохраняющуюся затем судимость.
По данным Судебного департамента Верховного суда РФ, в 2013 году по возвращенной в Уголовный кодекс статье о клевете были осуждены 107 человек, в 2014 – 138, за первые шесть месяцев 2015 года – 50. Доля обвинительных приговоров составила всего 5-7% процентов от общего числа дел: гораздо чаще суды прекращали дела или же оправдывали подсудимого. Налагаемые штрафы в большинстве случаев не превышали 25 тысяч рублей, что сопоставимо с штрафами за административными правонарушения. В Верховном суде заявили, что с 2013 по середину 2015 года российские суды не рассмотрели ни одного дела в отношении представителя СМИ. Однако эта статистика не учитывает требования возбудить дело о клевете, как и уже возбужденные дела, находящиеся на стадии следствия.
Первым делом по статье 128.1 УК стало дело о клевете в адрес директора Фонда храма Христа Спасителя Василия Поддевалина. Оно было заведено в сентябре 2012 года на председателя Общества защиты прав потребителей Михаила Аншакова после публикации в «Новой газете» интервью, в котором он рассказывал об аферах с пожертвованиями верующих на строительство храма. В мае 2013 года суд вынес первый приговор по статье о клевете в новой редакции, оштрафовав Аншакова на 100 тысяч рублей.
В июле 2013 года суд приговорил активиста Левого фронта Павла Толмачева к 80 часам обязательных работ за выступление на митинге, в котором он критиковал главу Марий Эл Леонида Маркелова: активист утверждал, что губернатор связан с криминальными кругами и виновен в совершении ряда преступлений.
29 июля 2013 года Следственный комитет объявил о возбуждении дела по статье 128.1 УК в связи с интернет-публикациями про депутатов Думы Елены Мизулиной и Ольги Баталиной. Они обратились в прокуратуру с жалобой на записи в микроблоге организатора московских гей-парадов Николая Алексеева. В мае 2015 года Алексееву было предъявлено обвинение, однако через несколько месяцев дело было закрыто в связи с истечением срока давности, а также амнистией в честь 70-летия со Дня Победы.
В мае 2014 года дело о клевете было возбуждено в отношении Дмитрия Мартышенко, протестантского пастора из Калуги, выложившего в интернет видеоролик о связи губернатора калужской области Анатолия Артамонова с местными националистами. Несколько месяцев спустя дело было прекращено.
Летом 2015 года в Саратове было возбуждено дело о клевете в отношении журналиста Сергея Вилкова. Основанием послужило заявление депутата местной Думы Сергея Курихина, про деятельность которого Вилков не раз писал в издании «Общественное мнение» и в соцсетях. Уголовное дело стало предлогом для обысков и изъятия оргтехники у журналиста и дома, и в редакции.
10 сентября 2015 года в Ижевске во время согласованного пикета был задержан руководитель регионального отделения «Партии Прогресса» Тимофей Клабуков за плакат с портретом ижевского мэра Александра Ушакова с подписью: «Плюю на мнение жителей. Что хочу, то и подписываю». Впоследствии мэр потребовал проверить плакат и активиста на предмет нарушения закона о клевете. Кроме того, Ушаков написал заявление на председателя ижевского отделения партии «Яблоко» Софью Русову, которая опубликовала на своей странице в Facebook портрет мэра, сопровождающийся текстом «Я не плюю на мнение жителей. Страдаю, но подписываю, что хочу».Наименование закона: Федеральный закон от 28.07.2012 N 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»
Рассматриваемым законом особенная часть уголовного кодекса была дополнена двумя статьями: 128.1 «Клевета» и 298.1 «Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава».
Определение клеветы дано в ч. 1ст. 128.1 УК РФ: «Клевета, то есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию».
Ранее в Уголовном кодексе присутствовали нормы, предусматривающие ответственность за клевету с практически идентичными составами.
Основная разница в санкциях: исключено наказание в виде лишения свободы, штрафы за клевету выросли от 6 до 16 раз. Например, часть 3 статьи 298.1 УК РФ предусматривает штраф до 5 миллионов рублей.
Разница между клеветой и диффамацией, гражданская ответственность за которую предусмотрена ст. 152 ГК РФ, заключается в том, что при совершении уголовно наказуемого деяния субъект преступления осознает заведомую ложность распространяемой им порочащей информации.
Согласно ч. 1 ст. 18 Конституции осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
В соответствии с ч. 1 ст. 24 Конституции каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.
Введенные в Уголовный кодекс нормы, предусматривающие ответственность за клевету, предназначены для защиты лиц от злоупотреблений другими лицами при реализации своих прав на распространение информации.
Т.е. в данном случае имеет место предусмотренное законом ограничение права на беспрепятственное распространение информации, прописанное в ст. 29 Конституции.
Тем не менее, устанавливая уголовную ответственность за распространение заведомо ложной, порочащей информации, законодатель также должен исходить из того, что ограничение прав и свобод возможно, только если оно соразмерно целям, прямо указанным в Конституции.
Санкции штрафного характера, исходя из общих принципов права, должны отвечать вытекающим из Конституции Российской Федерации требованиям справедливости и соразмерности*.
Принцип соразмерности, выражающий требования справедливости, предполагает установление публично-правовой ответственности лишь за виновное деяние и ее дифференциацию в зависимости от тяжести содеянного, размера и характера причиненного ущерба, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств, обусловливающих индивидуализацию при применении взыскания. Указанные принципы привлечения к ответственности в равной мере относятся к физическим и юридическим лицам.
Конституционными требованиями справедливости и соразмерности предопределяется также дифференциация публично-правовой ответственности в зависимости от тяжести содеянного, размера и характера причиненного ущерба, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств, обусловливающих индивидуализацию при применении тех или иных мер государственного принуждения (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 1999 года N 11-П). Соответственно, меры, устанавливаемые в уголовном законе в целях защиты конституционно значимых ценностей, должны определяться исходя из требования адекватности порождаемых ими последствий (в том числе для лица, в отношении которого они применяются) тому вреду, который причинен в результате преступного деяния с тем, чтобы обеспечивались соразмерность мер уголовного наказания совершенному преступлению, а также баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от преступных посягательств.
Именно поэтому Уголовным кодексом Российской Федерации предусматривается, что наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (статья 6); при этом не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного данным Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности (часть вторая статьи 14). *
Клевета по степени своей общественной опасности более соответствует административным правонарушениям, нежели преступлениям, что справедливо было замечено президентом России в пояснительной записке «К проекту Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации"», которым была на краткий период декриминализирована клевета.
Наложение миллионного штрафа за деяние, не несущее признаки повышенной общественной опасности, представляется неадекватным, несоразмерным, несправедливым и противоречащим ч. 3 ст. 55 Конституции, согласно которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Таким образом, практика применения санкций, явно неадекватных причиненному вреду, несет явный репрессивный характер и направлена не столько на предупреждение совершения преступлений, сколько на зачистку информационного поля политических дискуссий, т.к. под страхом уголовного наказания и отдельные журналисты, и целые СМИ предпочитают молчать, обходя стороной острые, в том числе и разоблачительные темы публикаций, что ведет к самоцензуре и деградации функции публичного контролера, присущей средствам массовой информации.
Как неоднократно отмечалось Европейским судом по правам человека, свобода выражения мнения составляет одну из основ демократического общества и одно из главных условий для его прогресса. С учетом положений пункта 2 статьи 10 Конвенции, она распространяется не только на информацию или идеи, которые благосклонно принимаются или считаются безвредными или нейтральными, но также на оскорбляющие, шокирующие или причиняющие беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых невозможно демократическое общество.*
Представляется, что при формировании нормы рассматриваемого закона, скорее всего, умышленно был нарушен баланс между правом на свободу распространения информации и правом на защиту своей чести и доброго имени в пользу последнего.
Как было указано выше, разница между гражданским деликтом — диффамацией, и уголовным — клеветой, зыбка, субъективна и сложно доказуема в условиях независимого и беспристрастного правосудия.
Тем не менее, защита чести и доброго имени в ходе именно гражданского процесса имеет многолетнюю историю. Эффективность подобного способа защиты нарушенного права, подтверждается богатой и детально проработанной судебной практикой, обеспечивающий как индивидуальный подход, так и соблюдение баланса интересов сторон без чрезмерных карательных мер.
Статья 152 ГК РФ, предусматривающая способ защиты при распространении ложной информации, порочащей честь, достоинство и деловую репутацию, широко применяется и эффективно защищает права и законные интересы граждан и юридических лиц.
При таких условиях введение дополнительных норм защиты от клеветы с явно неадекватными санкциями лишено практического смысла, ведет к нарушению баланса интересов и чрезмерному, бессмысленному с чисто правовой точки зрения регулированию правоотношений.
Фактически нарушен принцип бритвы Оккама: не стоит увеличивать сущее сверх необходимости.
Закон противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции, поскольку не отвечает требованиям справедливости и соразмерности.
Следствием закона является самоцензура, ущемление свободы слова и снижение контролирующих функций средств массовой информации.
Закон лишен смысла с правовой точки зрения, поскольку направлен на регулирование правоотношений, уже регулируемых гражданским законодательством.