Элемент не найден

Заключение общественного совета

Федеральный закон от 28.12.2013 N 398-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации"» вступил в силу 1 февраля 2014 года.

Закон ввел возможность немедленных внесудебных блокировок в интернете страниц с информацией, «содержащей призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка».

Закон о блокировках сайтов стал очередным шагом в оформившемся в начале третьего президентского срока Владимира Путина курсе на активное внесудебное регулирование интернета со стороны государства. Из-за неточных формулировок закона редакции СМИ не могут заранее знать, является ли та или иная публикация основанием для блокировки, что становится основанием для введения самоцензуры и необоснованного табуирования общественно важных тем.

Вывод
Так называемый «закон Лугового» противоречит российскому и международному законодательству, содержит неточные формулировки, дающие возможность широкой трактовки, внедряет дополнительные инструменты для государственного регулирования интернета, является инструментом для давления на сетевые СМИ и оппозиционные ресурсы, ограничивает право на свободу слова и свободу собраний. Закон должен быть полностью отменен, а введенный ранее принцип внесудебных интернет-блокировок и «черных списков» сайтов — пересмотрен.

Закон и его содержание

Федеральный закон от 28.12.2013 N 398-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации"». Принят Государственной Думой 20 декабря 2013 года, одобрен Советом Федерации 25 декабря 2013 года, подписан президентом 28 декабря 2013 года, вступил в силу 1 февраля 2014 года.

Закон ввел возможность немедленных внесудебных блокировок в интернете страниц с информацией, «содержащей призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка». Соответствующей нормой с описанием процедуры блокировки был дополнен федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

Ограничение доступа к запрещенной информации, согласно внесенным законом поправкам, осуществляет Роскомнадзор по требованию Генерального прокурора или его заместителя, которые выявляют такую информацию сами или благодаря обращениям граждан, организаций или органов власти. После этого Роскомнадзор «незамедлительно» направляет операторам связи требование об ограничении доступа к странице с запрещенной информации или ко всему сайту. Те, в свою очередь, обязаны «незамедлительно» ограничить доступ к информационному ресурсу. 

Одновременно с обращением к операторам Роскомнадзор определяет провайдера, обслуживающего владельца сайта с запрещенной информацией, и направляет ему электронное уведомление на русском и английском языке о «нарушении порядка распространения информации» с требованием «принять меры» по ее удалению. В течение суток после получения уведомления провайдер обязан связаться с владельцем информационного ресурса и потребовать удалить информацию. После удаления информации владелец сайта сообщает об этом в Роскомнадзор, который после проверки «незамедлительно» обращается к операторам связи с требованием возобновить доступ.

Общественно-политический контекст

Закон о блокировках сайтов по подозрению в «экстремизме» стал очередным шагом в оформившемся в начале третьего президентского срока Владимира Путина курсе на активное внесудебное регулирование интернета со стороны государства. Этот курс подвергся серьезной критике со стороны представителей IT-отрасли и интернет-пользователей и сопровождался многочисленными петициями, протестными выступлениями и акциями.

Механизм внесудебной блокировки сайтов действовал в России с 1 ноября 2012 года, тогда же был создан и «Единый реестр запрещенной информации». Изначально под запрет попала детская порнография, информация о наркотических средствах и способах совершения самоубийства. В апреле 2013 года запрет был распространен на информацию, позволяющую прямо или косвенно установить личность «несовершеннолетнего, пострадавшего в результате противоправных действий (бездействия)». 1 августа 2013 года были введены аналогичные меры для сайтов, заподозренных в распространении пиратского контента, — эти поправки сопровождались Всероссийской интернет-забастовкой, однако ни она, ни многотысячная петиция за отмену «антипиратского» закона, ни законопроект о его отмене, внесенный в Госдуму в конце августа депутатами от КПРФ и «Справедливой России», не смогли помешать его внедрению. Депутаты также обсуждали возможность занести в «черный список» ресурсы, позволяющие обходить блокировку запрещенных сайтов, а Роскомнадзор, Роспотребнадзор и ФСКН предлагали запрещать сайты с информацией о сайтах из «черного списка». Таким образом, к осени 2013 года уже активно действовали законодательные инструменты ограничения интернета, и для введения «политических» ограничений в интернете было достаточно нескольких поправок.

Проект закона о «политических» блокировках внес в Госдуму 8 ноября 2013 года депутат от ЛДПР Андрей Луговой, позже к нему присоединились член «Единой России» Сергей Чиндяскин и коммунисты Николай Иванов и Сергей Гаврилов. Инициаторы законопроекта утверждали в пояснительной записке, что с его принятием будет создан «реально работающий механизм защиты общества от противоправной информации». Делегирование принятия решений о блокировке Генеральной прокуратуре, утверждали авторы поправок, позволит исключить «возможные злоупотребления при использовании нормы».

Уже через несколько дней с резкой критикой законопроекта — как с юридической, так и с концептуальной точки зрения —  выступила Российская ассоциация электронных коммуникаций, которая назвала инициативу «несвоевременной». Против поправок высказались и члены Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, по мнению которых предлагаемый подход к регулированию интернета только имитирует борьбу с экстремизмом, «чреват серьезным ущемлением конституционных прав и свобод человека и гражданина» и ведет к росту правового нигилизма. Несмотря на заявления РАЭК и СПЧ, на отрицательное отношение представителей отрасли, планомерно выступавших против принципа «черного списка» интернет-ресурсов в целом, законопроект был рассмотрен и принят в крайне сжатые сроки, без обращения за отзывами в органы исполнительной власти и Верховный суд. 17 декабря Дума рассмотрела его в первом чтении, а уже 20 декабря — сразу во втором и третьем чтении. 25 декабря законопроект одобрила и верхняя палата парламента, а 28 декабря его подписал президент.

Размытость понятий и избыточность регулирования

Закон позволяет ограничить доступ к информации, «содержащей призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка». При этом понятие «призыв», в том числе применительно к участию в публичном мероприятии, в законе не определяется. В результате из текста закона не следует, доступ к какой именно информации следует ограничивать, что позволяет органам власти давать новой норме расширительное толкование, считая «призывом» любой факт распространения информации.

При описании процедуры не определяются точные сроки ограничения и возобновления доступа к информации, а также информирования о блокировке владельца ресурса: в законе говорится только о том, что это должно быть сделано «незамедлительно». Неопределенные требования к срокам и, следовательно, неопределенность в том, что является нарушением этих сроков, распространяются не только на органы власти, но и на интернет-провайдеров, что грозит им административным преследованием. В свою очередь, отсутствие указания на конкретные сроки уведомления владельца интернет-ресурса о блокировке грозит затягиванием ограничения доступа к информации.

Отсутствует в законодательстве и понятие «массовые (публичные) мероприятия». Закон о митингах и Кодекс об административных правонарушениях оперирует терминами «публичное мероприятие», а также «одновременное массовое пребывание», на которое закон о митингах не распространяется.

Еще до внесения поправок законом запрещалось  «распространение информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность». Это касается, среди прочего, призывов к участию в массовых беспорядках, за которые предусмотрена уголовная ответственность по третьей части статьи 212 УК, «публичных призывов к массовому одновременному пребыванию», приведшему к нарушениям общественного порядка, ответственность за которые прописана в статье 20.2.2 КоАП, и «публичные призывы к экстремистской деятельности», преследуемые по статье 280 УК. Наконец, закон о митингах запрещает организаторам проводить предварительную агитацию, в том числе в СМИ, и призывать граждан принять участие в мероприятии до момента согласования времени и места его проведения с местными властями. За нарушение порядка организации публичного мероприятия предусмотрена административная ответственность по статье 20.2 КоАП. Таким образом, до принятия «закона Лугового» в российском законодательстве уже существовали нормы, позволяющие ограничивать распространение призывов к массовым беспорядкам, экстремизму и публичным мероприятиям.

Внесудебный порядок, отсутствие права на защиту и механизма общественного контроля

Закон предусматривает ограничение доступа к интернет-ресурсам без решения суда. Решение о блокировке выносится в административном порядке: таким правом наделяется Генеральный прокурор и его заместитель. Это прямо противоречит федеральному закону о противодействии экстремизму, согласно которому информационные материалы могут быть признаны «призывающими к осуществлению экстремистской деятельности» только по решению суда, и приводит к смешению функций суда и прокуратуры с резким расширением полномочий последней. В 2015 году Генеральная прокуратура выступила за сохранение этой тенденции, предложив разрешить себе принимать решения о внесудебной блокировке информации без прямого призыва к действию, а также наделить этими полномочиями региональных прокуроров.

Закон не обязывает прокуратуру доказывать незаконность блокируемой информации и даже объяснять причину блокировки, что способствует принятию волюнтаристских решений, а также фактически лишает владельцев ресурсов возможности обжаловать решение. Боле того, в законе вообще не прописана процедура оспаривания решения о блокировке страниц с «экстремистским» контентом, в отличие от решений об ограничении доступа к другой запрещенной информации, которые можно обжаловать в течение трех месяцев.

Решение о блокировке исполняется «незамедлительно», а владельца ресурса извещают о нем уже пост-фактум. Не предусматривается законом и обнародование информации о блокировке и публикация соответствующей информации в открытом доступе (запись в соответствующем реестре можно найти, уже зная о блокировке), что препятствует экспертизе и общественному контролю за исполнением закона. Глава Роскомнадзора Алексей Жаров вскоре после вступления закона в силу заявил, что ведомство не будет называть заблокированные сайты, чтобы не «привлекать к этим ресурсам внимание общества». Внесудебная процедура запрета и отсутствие возможности общественного контроля создают угрозу неправомерного и избирательного государственного регулирования интернета.

Ограничение права на свободу слова

Закон расширяет полномочия органов власти по регулированию распространения информации в интернете. Существенные ограничения распространяются, в частности, на сетевые средства массовой информации, их особый статус при этом фактически не учитывается. Предусмотренный поправками порядок действий при обнаружении экстремистской информации (немедленная внесудебная блокировка) противоречит нормам федеральных законов об экстремизме и СМИ, которые предусматривают процедуру предупреждения с определенным сроком на исправление и возможностью обжалования в суде, а в случае повторного нарушения в течение года — прекращение деятельности СМИ по решению суда.

Уже в первый год применения закона из-за отдельных заметок были полностью заблокированы сайты нескольких интернет-изданий. Между тем, согласно позиции ООН и ОБСЕ, полная блокировка сетевого издания равносильна прекращению его деятельности, основанием для которого, по закону о СМИ, может стать только решение учредителя или суда.

Глава Роскомнадзора Максим Ксензов летом 2014 года утверждал, что в случае с зарегистрированными изданиями ведомство «никогда не блокирует просто так, всегда работает с редакциями» и «сперва выносит предупреждения». Между тем возможность устранения нарушения до блокировки, как и вынесения предупреждения за «призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка» законом не предусмотрены.

Из-за неточных формулировок закона редакции СМИ не могут заранее знать, является ли та или иная публикация основанием для блокировки, что становится основанием для введения самоцензуры и необоснованного табуирования общественно важных тем.

Сложившаяся практика применения закона показывает, что нормы, создававшиеся под эгидой борьбы с экстремизмом, активно используются для борьбы с проявлениями инакомыслия. Уже в первые месяцы действия закона под его запрет попали такие популярные СМИ, как «Грани.ру», «Каспаров.ру» и «Ежедневный журнал», а также блог создателя Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального.

Ограничение права на свободу собраний

Закон ставит призывы к участию в публичных мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка, в один ряд с призывами к массовым беспорядкам и осуществлению экстремистской деятельности. Поскольку в российском законодательстве не объясняется, что именно следует считать «призывами», у органов власти есть возможность трактовать этот термин крайне широко. В результате «информацией, содержащей призывы к участию в публичных мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка», подлежащей немедленной внесудебной блокировке, могут быть признаны сведения о любых проходящих или планируемых мирных акциях, не согласованных с властями.

В России сложилась практика затягивания процедуры согласования до последних дней перед акцией даже в тех случаях, когда речь идет о тысячах участников. Более того, организаторы протестных мероприятий регулярно сталкиваются с отказами в согласовании под надуманными предлогами без реальной возможности их своевременного обжалования в суде. Согласно федеральному закону о митингах уведомление о мероприятии может быть подано не ранее, чем за 15 дней до планируемой даты. С учетом всех перечисленных условий закон о «политических» блокировках фактически приводит к необоснованному запрету на распространение информации о планируемых протестных мероприятиях. Это не только препятствует информированию потенциальных участников о планируемой акции, но также препятствует привлечению внимания к теме мероприятия, что, собственно, и является одной из его ключевых целей.

Летом 2014 года Роскомнадзор под угрозой полной блокировки добился удаления с сайта интернет-издания Slon.ru интервью с новосибирским художником Артемом Лоскутовым, где тот рассказал о «Марше за федерализацию Сибири». Интервью было опубликовано до законного срока начала согласования. Одновременно была заблокирована группа марша в соцсети «Вконтакте», более десяти СМИ получили от Роскомнадзора предупреждения за публикацию новостей о предстоящем марше и о блокировке группы в соцсети. В декабре 2014 года были заблокированы группы в соцсетях, посвященные акциям в предполагаемый день вынесения приговора по делу Алексея и Олега Навальных. 15 января — как и в случае с «Маршем за федерализацию Сибири» — на момент блокировки организаторы не имели законной возможности приступить к процедуре согласования. Также был заблокирована запись в блоге Алексея Навального, где сообщалось о переносе оглашения приговора с 15 января на 30 декабря. Неоднократно блокировкам подвергались сообщения и видеоролики, посвященные уже прошедшим мероприятиям.

Потенциальные блокировки или предупреждения от Роскомнадзора являются мощным инструментом для давления на СМИ с целью препятствования распространения информации о протестных мероприятиях. 

Заключение

Так называемый «закон Лугового» противоречит российскому и международному законодательству, содержит неточные формулировки, дающие возможность широкой трактовки, внедряет дополнительные инструменты для государственного регулирования интернета, является инструментом для давления на сетевые СМИ и оппозиционные ресурсы, ограничивает право на свободу слова и свободу собраний. Закон должен быть полностью отменен, а введенный ранее принцип внесудебных интернет-блокировок и «черных списков» сайтов — пересмотрен.

 


Применение «закона Лугового» сводится, собственно, к внесудебной блокировке сайтов по требованию Генеральной прокуратуры. Судебная практика по этим случаем нарабатывается в результате обжалований блокировок владельцами ресурсов.

По данным Роскомнадзора, только в 2014 году в ведомство поступило 3932 сообщения о нарушении 398-ФЗ. По данным проекта RuBlackList, ведущего мониторинг блокировок в Рунете, по состоянию на январь 2016 года по требованию Генеральной прокуратуры в рамках «закона Лугового» заблокировано 1124 ресурсов. Всего по 398-ФЗ было заблокировано 3144 ресурса – 2020 из них уже разблокированы.

Поскольку около трети всех провайдеров умеют блокировать только IP-адреса целиком, то в результате действия закона под блокировкой оказалось 219215 ресурсов – это сайты, которые прокуратура не требовала блокировать, но они располагаются на тех же IP-адресах, что и ресурсы, внесенные в реестр блокировок. Таким образом, по подсчетам RuBlackList, доля ресурсов, заблокированных вне какой-либо связи с решениями прокуратуры и содержанием размещенного на них контента, составляет более 98%.

Информационно-аналитический центр «Сова» провел анализ списка RuBlackList по состоянию на ноябрь 2014 года, когда он насчитывал 892 ресурса, заблокированных по требованию прокуратуры. Поскольку реестр блокировок включает многочисленные зеркала, то после очистки данных в нем оказалось 302 сайта

Наиболее известными случаями стали блокировка сайтов трех независимых СМИ Грани.ру (grani.ru), «Ежедневный журнал»  и Каспаров.ру (kasparov.ru), а также блога Алексея Навального на платформе LiveJournal (navalny.livejournal.com). Все они были заблокированы в марте 2014 года накануне вынесения приговора по «Болотному делу». 

Сайты онлайн-СМИ до сих пор остаются под блокировкой, блог Алексея Навального был разблокирован через полтора года после внесения в соответствующий реестр. В ходе судебных разбирательств выяснилось, что прокуратура не представила ссылок на конкретные материалы блога, подпадающие под действие закона. Прокуратура, требуя заблокировать блог, сформулировала причины следующим образом: «Значительная часть размещенных материалов содержит призывы к участию граждан в массовых мероприятиях, не согласованных в установленном порядке с органами исполнительно власти и органами местного самоуправления». В результате для того, чтобы добиться разблокирования блога, Навальному пришлось удалить все его содержание. Тем не менее, Навальный подал жалобу в ЕСПЧ

Блокировку Грани.ру, «Ежедневного журнала» и Каспаров.ру Роскомнадзор пояснил тем, что «указанные сайты содержат призывы к противоправной деятельности и участию в массовых мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка».

В ходе судебных разбирательств Грани.ру с Роскомнадзором выяснилось, что прокуратура, как и в случае с блогом Навального, считает, что «недопустимая информация и призывы к участию в акциях содержатся в большинстве материалов». Таким образом Грани.ру были лишены возможности удалить «неправомерный» с точки зрения прокуратуры контент и разблокировать свой сайт, поскольку никаких указаний на конкретные страницы сайта получить не удалось. Грани.ру проиграли судебные разбирательства в российской судебной системе и в марте 2015 года подали жалобу в ЕСПЧ.

Каспаров.ру также проиграл судебные разбирательства в России. При этом выяснилось, какой именно контент, по мнению прокуратуры, подпадает под закон о блокировке: материал «В Крыму будет национализирована украинская госсобственность» и иллюстрация к нему с подписью «Крым, проснись, оккупанты и их прислужники нагло воруют твои деньги и уродуют твои города. Не молчи, не сдавайся». Издание также подало жалобу в ЕСПЧ.

Все разбирательства в российских судах проиграл и «Еженедельный журнал». В ходе них выяснилось, что противозаконной информацией прокуратура считает призывы к несогласованным массовым акциям, которые якобы были найдены в материалах, касающихся «Болотного дела». Также прокуратура оценила многие статьи издания как «тенденциозны»" и в качестве примера привела отрывок из статьи известного публициста Юлии Латыниной. 

Вторая волна блокировок коснулась публикаций в СМИ и блогов про «Марш за федерализацию Сибири». Летом 2014 года Роскомнадзор под угрозой полной блокировки добился удаления с сайта интернет-издания Slon.ru интервью с новосибирским художником Артемом Лоскутовым, где тот рассказал о «Марше за федерализацию Сибири». Интервью было опубликовано до законного срока начала согласования мероприятия. Одновременно была заблокирована группа марша в соцсети «Вконтакте», более десяти СМИ получили от Роскомнадзора предупреждения за публикацию новостей о предстоящем марше и о блокировке группы в соцсети. Множество форумов и региональных интернет-СМИ были заблокированы.

В декабре 2014 года были заблокированы группы в соцсетях, посвященные акциям в предполагаемый день вынесения приговора по делу Алексея и Олега Навальных 15 января. Как и в случае с «Маршем за федерализацию Сибири», на момент блокировки организаторы не имели законной возможности приступить к процедуре согласования. Также была заблокирована запись в блоге Алексея Навального, где сообщалось о переносе оглашения приговора с 15 января на 30 декабря. Неоднократно блокировкам подвергались сообщения и видеоролики, посвященные уже прошедшим мероприятиям.

Анализ блокировок по результатам 2014 года, проведенный информационно-аналитическим центром «Сова», выявил, что лишь треть блокировок
по «закону Лугового» (из 156 известных на тот момент) касаются сайтов исламских
радикалов или ресурсов, посвященных запрещенной в России организации «Хизб ут-Тахрир», причем заблокированы были и материалы с критикой этой организации.





Санация права


Поделиться